Забужко в шоке. Министерство образования Украины рекомендовало школьникам читать «А зори здесь тихие»

Украинские деятели от культуры возмутились и обвинили Минкульт в предательстве. «После последнего звонка, который в этом году в украинских школах из-за карантинных ограничений прозвучал дистанционно, ученики получили списки литературы на лето.

Это произведения из основной программы украинской и зарубежной литературы, а также для внеклассного чтения.

Больше всего вопросов у родителей вызывает наличие в перечне работы Бориса Васильева «А зори здесь тихие» (1969) про пятерых советских девушек-зенитчиц и их командира во времена Второй мировой войны, написанной в духе советской пропаганды», - сообщает издание Главком.

«В ответ на запрос СМИ минобразования отметило, что список не является утвержденным ведомством. Произведение Бориса Васильева «А зори здесь тихие» программой обучения не предусмотрено», - убеждали Главком и порекомендовали ознакомиться с первоисточником. Среди рекомендованного к внеклассному чтению «А зори здесь тихие» и правда не было, но эта повесть всё же нашлась – в программе внеклассного чтения для 7-го класса», - отмечается в статье.

Писатель, литературовед Оксана Забужко была также крайне возмущена, когда узнала, что школьникам предлагают прочитать повесть «А зори здесь тихие». «Это возвращение в СССР! Я помню как нас, школьников, в 70-е водили на сеансы фильма, снятого по этой книге, помню, как нам устраивали военную игру «Зарница». Я не хочу возвращаться в то время! За программой, которая включает эту повесть сидит какое-то чмо времен вонючей брежневской пропаганды, это уровень райцентра Дерипуповки, где календарь остановился на отметке 1980.

Эта книга их списка обязательной советской военно-патриотической литературы. Эта книга, которая имеет очень конкретную локализацию во времени и пространстве – Советский Союз, 70-е. Дайте мне подержать за горло человека, который вписывает это в школьную программу в 2020 году в независимой Украине», - не скрывает своих эмоций Забужко.

Также в интервью Главкому писательница назвала это произведение «продолжением табачниковского курса» и предположила, что повесть попала в программу под влиянием некой «методички из Москвы».